Рус. Заговор богов - Страница 11

«Пожалуйста… – рассеянно ответил Рус, но все же поблагодарить не забыл: – Спасибо за работу, друг!» – А слова Духа заставили задуматься…

За этот день друзья успели сделать два новых амулета на основе Сил Гидроса и Геи. «Привязали», испытали и, удовлетворенные, легли спать.

– Дарки! – вдруг воскликнул Андрей. – Мы же планировали сегодня одну скважину запустить!

– Ничего, – зевая, отмахнулся Рус, – завтра две сделаем… Надоела мне эта глупая Пиренгулова затея. Если что, из Кальвариона всех местных прокормим…

– Не скажи, – не согласился Текущий. – Вода – это жизнь!

Рус не ответил. Он уже спал.

Андрей еще поворочался и в сердцах прошептал:

– У-у-у, каменюка божественная! У меня бы сын родился, я бы каждую ночь домой ночевать ходил, а он!.. И не бросишь его, барана упертого… Грация! У подруги вертишься, от ребеночка не отходишь, а сама когда созреешь? Дарково твое служение… Прости, Справедливый!

Глава 3

Три года назад, впервые придя в Кальварион, Пиренгул поразился всеобщей расхлябанности и откровенному разгильдяйству. Богатый город, в котором было все нужное для жизни, в котором блага были доступны всем, – расслаблял. Он буквально убаюкивал своим величавым спокойствием, каменной надежностью и яркой иллюзией полной безопасности. Лишь высокие черные башни причудливых, невероятно чуждых даже каганскому городу форм внушали трепет. На них попросту старались не смотреть. Только наиболее любознательные и жадные маги пытались в них проникнуть. Остальной же народ, пять сотен тирских воинов, довольствовались домами – цилиндрическими, разноуровневыми каменными строениями, среди которых невозможно было найти двух полностью идентичных. Хвала богам, защитные узоры, которые охраняли каждое здание, находились в неактивном состоянии, и маги довольно легко их ломали. Однако полная безмятежность творения древних каганов оказалась обманчивой. На пятерых погибших бедолаг, вляпавшихся в сторожевые ловушки, люди, охваченные азартом разграбления, не обратили внимания. Разве только стали немного осторожней. А вот навеянный «старым каганским проклятием» заговор Джабула, двоюродного брата Пиренгула, воина-мага Пылающего, наместника княжны – номинальной владетельницы всей долины, – потряс крошечное население большого города, но… отборные тирские воины настолько привыкли к безделью и безмятежности, настолько развратились удобствами и доступным богатством, что не пожелали менять мирную жизнь на тяготы строгой армейской службы. Охрана города и двух застав, Восточной и Западной, на входах в обширную долину продолжала вестись из рук вон плохо.

Пиренгул сразу взялся за наведение порядка. Первым делом построил всех воинов, отчитал их, как сопливых мальчишек, показал, что будет с теми, кто и дальше станет нарушать дисциплину, и тиренцы присмирели и бросились чистить давно заброшенные щиты и латы. Дело в том, что наказание показалось им ужасней смерти: Отиг, магистр Хранящий, пришедший вместе с князем, создавал под особо провинившимися командирами, специально выбирая среди них магов, «зыбучую яму», и те проваливались. Причем было не важно, успевали они закрыться защитой или нет. Пока их отправили недалеко, за стены города, так сказать «для примера», однако Отиг вполне мог «выкинуть» и за пределы пятна, вернуть в Тир, о чем недвусмысленно предупредил Пиренгул. Ничего хуже этого воины не могли себе представить. Кальварион воспринимался ими, неприхотливыми кочевниками, счастливыми долинами предков, где они поселились при жизни…

Дисциплина наладилась. Вскоре Отиг, при помощи еще одного мага-Хранящего и Андрея, построил храм «новорожденного» бога Эледриаса, недавно ставшего безраздельным «хозяином» всех пятен – осколков мира каганов и альганов, пять сотен лет назад появившихся на Гее. В этом храме новоиспеченная Верховная жрица Грация венчала на княжение Гелинию. Теперь та стала полноправной княгиней всей долины и города Кальвариона. Конечно, она слушала отца и принимала советы мужа, но распоряжаться стала сама. А число ее подданных резко возросло: бывшие рабы из Тира, Эндогории, а бывало и заморских стран, ведомые волей Эледриаса – Защитника и Освободителя, охраняемые некогда злобными тварями пятна, шли в долину Кальвариона, как представлялось Гелинии, нескончаемым потоком. Поток, разумеется, в конце концов иссяк, и население непризнанного княжества стабилизировалось в количестве примерно трехсот тысяч человек, из которых бывших невольников оказалось… «всего-то» тысяч восемьдесят. В Тире рабов изначально было немного, а эндогорцы быстро освоили тактику уничтожения собственных беглецов на границе пятна, когда они еще не попадали под защиту Эледриаса. Остальными жителями Кальвариона стали тиренцы, сорвавшиеся со скудеющих пастбищ, из городков, поселений и даже из столицы, Эолгула, которые быстро вспомнили кочевое прошлое и ушли к новой жизни. Мамлюк, средний сын Пиренгула, не смог удержать степные роды, двинувшиеся вслед за первым организованным караваном. А потом, буквально на следующий год после «большого исхода», на Тир опустилась засуха. Тогда побежали остальные.

Неорганизованных, без должной охраны, их часто грабили эндогорцы, месхитинцы, галатинцы, а то и вовсе разноплеменный сброд, хлынувший в пятно в надежде разбогатеть. Впрочем, убивали немногих – только тех, кто защищался. Сдавшихся в плен оставляли. Остальных же, в большинстве своем женщин и детей, под ругань и гиканье, под сальные шуточки – отпускали. И брели те пешком, голодные и холодные, ориентируясь на обманчиво близкие горы, на широкую плоскую, как будто ровно срезанную шутником-цирюльником далеко не самую высокую вершину, всегда бесснежную Красную гору. Красная – потому что в ясную безлунную ночь над ней можно было разглядеть слабое, но невероятно красивое алое зарево – отблеск светящихся крыш большого города. Поначалу грабители пробовали оставлять «разумную добычу» себе, но быстро отказались от этой практики. На любую форму рабства пятно отвечало. Ночью в укрепленные лагеря врывались твари и вырезали всех, кто пытался сохранить невольников. Звери окружали людей кольцом и уводили туда, куда тиренцы и другие несчастные иных племен и народов мечтали попасть изначально – в Кальварион. Не спасало разбойников, к которым можно смело отнести и регулярные армейские части, получившие приказ: «Всеми возможными способами не допускать усиления Кальвариона», – и убийство безоружных пленников. В этом случае твари рвали виновников расправы, причем именно тех, кто принимал в ней участие. Эледриас подтверждал свое имя «Защитника и Освободителя», заслуженно неся еще и титул – Справедливый.