Рус. Заговор богов - Страница 61

А вот богиня даром времени не теряла. Она плавно встала и изящной походкой, нагло виляя задом, медленно подходила к ничего не соображающему Русу, с каждым шагом становясь все моложе и красивее. А за ней, начиная от далекого горизонта, рушился мир – самое ядро души, самые глубокие человеческие закоулки, которые и составляют внутреннюю вселенную.

У бывшего землянина Вовчика она была огромной, практически настоящей. Лоос поражалась, но ничем удивление не выказывала. Она, превратившись в ослепительно красивую обнаженную семнадцати-восемнадцатилетнюю девушку, сев Русу на колени, нежно гладила ему волосы и водила самым кончиком носа по лицу поверженного врага, шепча то в одно ухо, то в другое разные нежности. Если бы не паук на груди парня, половиной щетинистой головы засевший во рту, то со стороны они выглядели бы довольными друг другом любовниками. Мысли у Руса бегали, но естество-то реагировало самым подобающим для нормального мужчины образом. Верный муж все меньше замечал членистоногое животное и все больше и больше юную красавицу. Пусть и лооску – плевать!

– Миленький мой, любимый, – шептали губы богини, и одно только ее придыхание, а не значение слов, возбуждало. – Театрал ты мой недалекий. Устроил балаган. Кино в стиле фэнтези, а главного со мной не совершил. – Нет, в чужом для нее мире Лоос не могла читать мысли Руса, но когда-то, около десяти лет назад, их прочитала Флорина – Верховная жрица одного из ее Храмов. – Давай сыграем порно, милый? Жесткое. Ты как раз практически связан. Тихо, тихо – не торопись. Я все сделаю сама. – Дрожащими руками богиня расстегивала непривычную застежку на фирменном ремне из крокодиловой кожи. Она, не желая того, сама возбуждалась. Все-таки Лоос была Богиней Плодородия и Деторождения, должность обязывала. И сам мир помогал – отзывался на состояние своего хозяина: сексуальность разлилась повсюду.

– Как ты меня обидел, милый! – Лоос болтала. И, как обычная женщина, поймавшая вкус победы, уверенная, что мужчинка никуда не денется, забывала следить за речью. Но не забывала стягивать с Руса одежду. С непривычки это получалось медленно. – Балаган балаганом, но сущности ты меня лишил по-настоящему. Сейчас ты за это ответишь. – К несчастью для нее, в Русовой вселенной она могла мыслить исключительно по-человечески: одним актуальным потоком. Забегая вперед, можно сказать, что только это и спасло Руса.

– Милый, ненавистный мне Рус. А ты мог бы добить меня. Сейчас бы я сидела в далекой закрытой реальности, совершенно без Силы. Разве что для поддержки лифчика оставляют богиням крохи… Как ваши женщины постоянно ходят в этой сбруе? Мучение, а не жизнь! Ф-у-у-х, не сейчас… потерпи, птенчик ты мой пойманный. А ты понимаешь, что стало бы с миром? – Голая девушка, чтобы остудить собственные мысли, пылающие от вожделения, отстранилась, выпрямилась и гордо подбоченилась.

– Подохли бы все! Не веришь?! Я богиня Плодородия и Деторождения – забыл? Думаешь, без меня справились бы? Конечно, обошлись бы. Лет через триста, когда три четверти людишек повымирали бы от бездетности. Человеческий бог Исцеления со всем не совладает – не его, как вы любите на Земле говорить, профиль. – Даже сейчас, когда ее разум туманился, богиня не назвала своего коллегу по имени – Эскулап.

Желание было не столько сексуальным, сколько предвкушением мести, момент которого она оттягивала. Для большей сладости.

– Это мне люди отдали заботу о зачатии, беременности и родах. Ты видел здесь хоть одного ребенка-урода? Без рук, без ног, на голову увечного? Моя заслуга. На том мы с человеками и порешили. Вот и с тобой сейчас решим все полюбовно. Тебе понравится, расслабься… – И Лоос снова приникла к Русу. Заговорила с томными паузами:

– А знаешь, что я сделаю с твоим отпрыском? Нет, я его не убью. Я сделаю его своим посвященным. Ты только представь: он станет первым мужчиной, посвященным мне – богине Деторождения! Разве это не весело, отец?.. Эй, птенчик, не опадай… ты еще не входил в свою богиню… ты рад, Вовчик?.. Не перевозбуждайся, будь внимателен к своей госпоже…

Последнее слово сыграло роль капли, упавшей в чашу, наполненную водой с горкой, натянутой, как мыльный пузырь. Совсем Лоос в мире Руса очеловечилась. Можно сказать, «обабилась». Совершенно необязательно было давить Русу на самое больное.

«Госпожа», вкупе с сексуальным желанием, включила цепочку ассоциаций, дошедшую до ненавидимого всеми фибрами души лоосского рабства. Рус, несмотря на действие путающего мысли, не дающего сосредоточиться Слова-паука, словно очнулся от ночного кошмара и наконец-то напряг Волю. Сильно помог ему в этом «звонок» от Гелинии, который, оказывается, разливался по всей голове, бил набатом. И еще одна мысль была ему ненавистна: Гнатик – посвященный Лоос, станет фактически рабом! Он искренне пожелал сыну лучше смерти, чем такой участи – и это прорвало плотину окончательно.

«Тьфу, черт! Гнатик, прости! Не смерти я тебе желаю, а наоборот, но если уж… да какой если!!!» – И Рус со злости сформировал первое Слово.

Паук на груди растаял, будто его не бывало. Лоос, шумно дыша и для большей чувственности закрыв глаза, пыталась направить снова опавшего «птенчика» в свое горячее лоно. В случае успеха этого действа произошло бы не просто соитие – случилось бы что-то подобное порабощению. Не в прежнем виде, а в другой форме: в такой, о которой и сама Лоос, вернее, ее аватар – образ простой женщины, не имела ни малейшего представления. Но в том, что Рус станет принадлежать ей со всеми потрохами, – не сомневалась.